28 ноября 1820 года родился Фридрих Энгельс

Одно из остроумных высказываний Энгельса: «Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали, — что сделанная революция совсем не похожа на ту, которую они хотели сделать». Ему посчастливилось: он не увидел ни одной сделанной революции. Но сделал всё, чтобы революции делали.

Песнь о пролетариате

Отец Фридриха Энгельса, богатый текстильный фабрикант, наметил для сына коммерческую стезю. И считал, что университет с его отвлечёнными науками ему ни к чему. Поэтому Энгельс в 17 лет оставил гимназию и пошёл работать клерком в фирму, занимавшуюся экспортом. В свободное время (которого было предостаточно) он наслаждался жизнью: пил, гулял, писал стихи… Первая публикация Энгельса — стихотворение «Бедуин» (1838), романтическое сожаление по поводу того, что вольнолюбивые сыны пустыни стали просто развлечением для туристов.

Потом была служба в армии, лекции в Берлинском университете, сотрудничество с «Рейнской газетой», увлечение Гегелем и дружба с младогегельянцами. Он писал — под псевдонимом — статьи, в которых разоблачал глупость и самодовольство бюргеров и лицемерную набожность фабрикантов, угнетающих рабочих. Потом эти статьи назовут «журналистским отцеубийством» — ведь его отец был фабрикантом и был набожен.

В 1842 году Энгельс отправился в Манчестер, опять же по воле отца, совладельца компании Ermen & Engels. Там он познакомился с фабричной работницей, рыжеволосой ирландкой Мери Бёрнс, и влюбился. Мери водила его по цехам, по домам рабочих, рассказывала о том, как им тяжело живётся. Энгельс всё заносил в блокнотик, закладывая основу для будущей книги. Так, благодаря love story и впечатлительности менеджера младшего звена фирмы Ermen & Engels, была написана книга «Положение рабочего класса в Англии» (1845) — первая работа о пролетариате как гегемоне революции.

А ещё Энгельс успел близко сойтись с вожаками английского отделения Союза справедливых. Эта подпольная организация (пароли, явки, клички и т.д.) потом преобразуется в Союз коммунистов.

Судьбоносная встреча будущих основоположников марксизма произошла в Париже 28 августа 1844 года. Они начали разговор в кафе, но не могли остановиться и перешли на квартиру Маркса, где застряли на десять дней. Было много красного вина, дорогие сигары… Энгельс обратил внимание Маркса на пролетариат, который тот совсем не знал. Возникла «полная общность взглядов на все теоретические проблемы» , напишет позже Энгельс.

Они сошлись навсегда. Высокий, худой, светловолосый, голубоглазый ариец и приземистый, ширококостный, смуглый еврей, правда крещёный. Впрочем, на религию они оба плевали, будучи отъявленными материалистами.

Энгельс был сибарит (лошади, вино, женщины, охота на лис), авантюрист, романтик. Человек отчаянной храбрости. Маркс тоже, может быть, хотел бы сибаритствовать, но обстоятельства не позволяли. Что до авантюризма, романтизма и храбрости, то в этом он Энгельсу, пожалуй, не уступал.

А главное, у них было общее дело — борьба.

Они вместе пытались изменить мир. Вместе вступили в тайный Союз справедливых, вскоре преобразованный в Союз коммунистов. Вместе сочинили «Коммунистический манифест» (Das Kommunistische Manifest, 1848), в русском варианте — «Манифест коммунистической партии» (1848), хотя партии с таким названием не существовало. Слоганы из «Манифеста» обещали революцию (которая, что интересно, тут же и началась) и звучали как пламенные стихи: угрожающе и эффектно. «Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма», «Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир». И, конечно, «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Они вместе участвовали в революции 1848 года. Энгельс храбро сражался в боях, «все, видевшие его под огнём… рассказывали о его хладнокровии и презрении ко всякой опасности» (Вильгельм Либкнехт). Маркс, получивший тогда неожиданное наследство, снабжал революционеров оружием (что наносило сильный удар по бюджету его семьи).

Они вместе пережили взлёт и падение Парижской коммуны в 1871-м. Вместе спасали Первый интернационал…

Стал бы Маркс Марксом без Энгельса? Вряд ли.

Друг семьи

Генерал — такая кличка была у Энгельса в семье Маркса. Дети обожали Генерала, он, в свою очередь, баловал их при каждой возможности. Что касается Женни Маркс, то тут всё не так просто. Ей не очень нравились беспорядочные любовные увлечения Энгельса, не нравилась его связь с фабричной девушкой Мери Бёрнс. И тем более — любовь втроём, которую Энгельс устроил с Мери и её сестрой Лиззи. Женни не была ханжой, она была ревнива и боялась, что сексуальная раскрепощённость Энгельса может плохо повлиять на её мужа. Если бы Энгельс женился на Мери, это бы Женни (отчасти) успокоило. Но он относился к браку как к буржуазному институту, противоестественному и неправильному.

Кроме того, Женни ревновала мужа к Энгельсу. Ведь Энгельс мог (почти во всём) заменять её: он тоже умел разбирать почерк Маркса, писал за него статьи, да ещё практически содержал его семью.

Энгельс и Маркс были настолько близки, что делились друг с другом самым сокровенным. Так, Фрэнсис Уин, биограф Маркса, приводит забавный пример: «Если Маркс находил у себя на члене большой нарыв, он не стеснялся описывать его Энгельсу во всех красках».

Что бы ни случалось, Энгельс забывал о себе и бросался на помощь другу. Так было и в истории с Хелен (Еленой) Демут. Эту служанку мать Женни, баронесса фон Вестфален, прислала в помощь беспечной и безбытной семье Маркс. Хелен смотрела за детьми, готовила, убирала и даже играла с Марксом в шахматы. Но не только в шахматы.

Как-то вдруг обнаружилось, что Хелен беременна, в очередной раз была беременна и Женни. Обстановка в доме накалялась с каждым днём. Маркс жаловался Энгельсу: «Ты поймёшь, насколько всё запутанно и что я погряз по уши в мелкобуржуазном дерьме…»

Женни родила девочку Франциску в марте 1851-го, Хелен родила мальчика Фредерика в июне. Энгельс объявил, что отец — он. За его счёт мальчика пристроили в приют — и постарались забыть… («В начале лета 1851 года случилось ещё одно событие, которого я бы с удовольствием не касалась, но оно в значительной мере способствовало увеличению наших внутренних и внешних трудностей», — напишет потом Женни в автобиографии.) Только на смертном одре Энгельс признался, что взял на себя грех друга.

Лишь однажды на эту необыкновенную дружбу легла тень — когда (в 1863 году) умерла Мери Бёрнс. Отвечая на горестное письмо Энгельса, Маркс выразил формальное сочувствие и быстро перешёл к своим проблемам: «Не лучше бы было, чтобы вместо Мери умерла моя мать…» (это в связи с ожиданием наследства). Энгельса задела бессердечность друга, тем более что Женни вообще никак не прореагировала на его несчастье. «Все мои друзья, включая знакомых из числа обывателей… явили мне доказательства большего сочувствия и дружбы, чем я мог ожидать… Ты же решил, что это подходящий момент для утверждения превосходства твоего «бесстрастного образа мыслей» , — укорял он Маркса.

В ответ Маркс сообщал: «Утром моя жена так плакала над Мери и над твоей потерей, что совершенно забыла про собственные горести…» Этого оказалось достаточно, чтобы Энгельс простил Марксов. А страдания по Мери он утешил заключением брака с её сестрой Лиззи — к этому времени он смирился с институтом брака, хотя в теории по-прежнему относился к нему скептически (см. «Происхождение семьи, частной собственности и государства», 1884).

«Маркс и Энгельс осуществили в нашем веке идеал дружбы, воспетый античными поэтами» , — констатировал Лафарг несколько двусмысленно.

«Собачье ремесло» весёлого человека

После того как революция 1848 года была разгромлена, Энгельс не мог оставаться ни во Франции, ни в Германии. И он бежал в Англию.

«Я рада, что ты уехал и скоро станешь большим хлопковым бароном…» — писала ему Женни. Основания для радости у неё были: в Англии Энгельс вновь пришёл в Ermen & Engels, теперь уже топ-менеджером. И мог регулярно посылать деньги Марксу, который не вылезал из нищеты. (Иногда, правда, деньги просто заимствовались из кассы компании, но это мелочи.)

Кроме того, он поставлял Марксу инсайдовскую информацию о хлопковой торговле, снабжая её экспертными обзорами ситуации на мировых рынках. Маркс (который нигде не работал) не только принимал помощь, но и нещадно эксплуатировал друга. Так, в августе 1851 года он даёт Энгельсу указания: «Напиши серию статей по Германии, начиная с 1848 года. Остроумно и свободно» . Девятнадцать статей в New York Daily Tribune о революции и контрреволюции в Германии вышли за подписью Маркса и имели успех. Всё это Энгельс принимал с удивительным смирением: «Я играл вторую скрипку… Я рад был, что у меня такая первая скрипка, как Маркс».

Он не только классно писал, но был отличным менеджером, хотя и называл свою работу «собачьим ремеслом». В 1864 году он стал совладельцем компании, то есть практически «хлопковым бароном», по слову Женни. И вскоре организовал пенсию для друга — 350 фунтов в год.

Барон не барон, но жил Энгельс на широкую ногу. У него было два дома: в центре и на окраине. В одном доме он устраивал светские приёмы, в другом расслаблялся с Мери и её сестрой Лиззи.

Он был членом престижных клубов, карточным игроком и непременным участником забавы английских аристократов — охоты на лис ( «Энгельс был в числе первых в яростной скачке за зверем, и рвы, изгороди и прочие препятствия были ему нипочём» , — пишет Поль Лафарг). Отлично ездил верхом, у него были свои лошади.

Историки-марксисты уверяют, что весь этот style life практиковался исключительно для маскировки. Чтобы никто не заподозрил в топ-менеджере солидной компании революционера, шпионящего за чужаками. Но такая жизнь Энгельсу явно нравилась, он чувствовал себя своим среди своих, хотя при этом был пламенным революционером и уповал на пролетариат.

Интересно, представлял ли он, что было бы с компанией Ermen & Engels, с ним самим и его другом Марксом, случись на другой день революция, во главе которой стоял бы пролетариат?

Возможно, на этот вопрос он ответил бы своим любимым выражением: «Take it easy» . Весёлый, лёгкий и оптимистичный, он притом смотрел на человеческую природу довольно мрачно: «Как бы то ни было, изучая сравнительную физиологию, испытываешь величайшее презрение к идеалистическому возвеличиванию человека над другими животными» (из письма Марксу от 14 июля 1858 года). Это, собственно, и защищало его от разочарований.

Он редко впадал в уныние, а если и впадал, то прогонял его какой-то невероятной физической и особенно интеллектуальной активностью. Знал энное количество языков, включая русский. И любил удивлять своих поклонников из России чтением наизусть «Евгения Онегина» — на чистом русском, целыми главами! Ему было интересно всё: свой тезаурус он пополнял сведениями из всех областей знаний (даже Маркс, с его широтой интересов, считал, что друг слишком разбрасывается). Предпочтение отдавал философии и филологии, был знатоком военного дела — на удивление точно предсказывал исходы сражений во время Франко-прусской войны. Но если, скажем, языки он изучал, чтобы (в перспективе) руководить революционным движением в разных странах мира, то его последнее увлечение — акушерство — было абсолютно бескорыстным, так сказать, искусство ради искусства…

После смерти Маркса Энгельс подготовил к печати второй и третий тома «Капитала», написал его первую биографию. И сделал много чего ещё для того, чтобы слава Маркса росла. И слава росла.

Друга Энгельс пережил на 12 лет. Он умер 5 августа 1895 года в любимом Лондоне. Прах его развеяли над морем согласно его воле.

В названии учения, которому Фридрих Энгельс отдал всё, что можно, имя его отсутствует. Такова ирония истории, на которую он любил ссылаться.

Текст подготовлен для «Частного Корреспондента»

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>